Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Спор новсерваторов и консертантов 02
Но разум в этом отношении еще более совершенный инструмент, поскольку не только меняет консистенцию материала без возможности восстановления (иначе из идеи золота, например, можно было бы воссоздавать реальные слитки), но при этом еще и полностью устраняет сам материал, не сохраняя никакого исходного вещества: золото в виде идеи – это совершенно не то золото, что в ювелирном магазине.
Чтобы окончательно это понять, просто вспомним – разве мы содержим в разуме тот же самый огонь, который когда-то обжег нам руку до волдырей? Способна ли полная копия этого огня в моём умственном представлении, возжечь хоть что-нибудь? Вот и весь сказ о сохранении действительных свойств материального объекта при переносе его в область представлений разума.
Таким образом, относительно любого, самого совершенного инструмента обработки, разум – максимально совершенен.
А мы знаем, что, чем совершеннее какой-либо инструмент, тем менее он способен производить нечто, отличающееся разнообразием на выходе. Назначение всех совершенных инструментов – предельно узкое, однозначно штучное, хотя и грандиозное.
Такой простой инструмент, как, например, камень, может использоваться для нереально большого количества функций: быть мебелью (на нем можно сидеть, класть под голову); оружием, ударным инструментом, подпоркой, грузом, фиксатором (двери, подпереть или козлика привязать у колодца), спортивным снарядом, жерновом, дробильной площадкой, якорем, гнетом, контргрузом, строительным или дорожным материалом, формой отливок, запрудой, указателем, таблицей надписей и рисунков, могильной плитой и прочее, прочее, прочее («пусть пытливый читатель сам… и т.д.).
То же самое можно сказать и про один из первых рукодельных инструментов человека – про обструганную палку.
А, например, микроскоп уже приспособить для аналогичного количества функций сложнее. Можно поиздеваться, конечно, но это будет граничить с глумлением и над собой, и над прибором.
Жидкокристаллический телевизор, если бы даже сам захотел, не сподобился бы нам ни на что, кроме как для своего прямого назначения. Хотя – его тоже можно завалить на спину и раскатать на нем партейку. Но придумать для телевизора еще что-то, выше из его прямого назначения (смотреть живые картинки) – невозможно.
А синхрофазотрон вообще можно использовать только для ускорения частиц. Больше ни для чего. Даже картошку хранить в нем уже нецелесообразно.
Вот так и разум – это предельно совершенный инструмент, который выдает только одну единственную, штучную продукцию в соответствии с теми операциями, которые у него однотипно приготовлены.
И эта продукция – ментальная картина мира.
И она всегда будет одна и та же по своей структуре.
Запусти в мясорубку мясо – будет фарш. Запусти смолу – будет фарш. Запусти, что угодно – будет фарш. Мясорубка не может действовать против своей же схемы, против своей же конструкции.
Запусти в разум что угодно – это будет комбинация одних и тех же выводов по модусу исполнительного механизма аппарата сознания.
И горе тому, кто запустит не тот материал. Потому что, даже «не из того материала» разум создаст картину, которая будет выглядеть как настоящая, не будучи настоящей – не соответствующей предметному опыту.
И я не смогу отличить в этой картине правду от лжи, если буду полагаться только на механизмы разума. Эти механизмы не занимаются сепарацией настоящего от ненастоящего. Внутри разума – всё настоящее.
Поэтому выяснять, каково это на правду, мне придется самому. И чтобы это у меня получилось – мне понадобится предметный опыт.
Но данное выяснение произойдет уже в диалоге двух моих разумов: дотелесный разум механистично будет плодить теории (по машинной схеме аппарата сознания), а разум «текущего Я» будет пытливо приводить всё в порядок с помощью обкатки на предметном опыте, поскольку он свободен в эксперименте и в поиске. Он в этом более волен.
Однако, что делать, если мне некуда выйти из отвлеченных теорий для предметного опыта? Если передо мной есть только умственная модель мира, которую я не могу проверить на зуб?
Я ведь могу проверять на «настоящность» только то, что принадлежит к области моих прямых ощущений, у которых есть прямой источник, который я могу исследовать в прямом реальном опыте. А всё, что не дано мне в прямом ощущении, всё, что собрано моим сознанием из выводов теоретического порядка – всё это я могу исследовать тоже только через теоретическую модель, которую мне подсунет, опять же, не кто иной, как тот же самый аппарат сознания.
Мы ведь выяснили, что дотелесный разум дает разуму «текущего Я» сферу приложения его сил – нечто новое, с которым разум «текущего «Я» должен разобраться. Сам текущий разум ничего нового создавать не может, он только пользуется данными, полученными от дотелесного разума. А уже потом он эти данные применяет для их проверки, анализа и переформатирования в какие-то истины. Направлением мышления всегда работает что-то со стороны дотелесной природы человека.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
