Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Уточмнение терминологии 01
Продолжим развлекаться. Не будем забывать, что у нас идет развлекательное чтение.
Итак, у нас вопрос – «Что переживание созидает внутри меня днем?».
Нельзя сказать, что вопрос очень сложный. Если пройтись мелким неводом по всем эпизодам моего дневного переживания и досконально записать всё в некоем подобии дневника, то это и будет простым ответом.
Всё, что происходит внутри моего духа – это вполне усматриваемая очевидность.
Но в том-то и дело, что в этой очевидности уже не будет никакого потенциала для нового знания.
И вообще, не всякая очевидность – операционный механизм познания. Чаще наоборот – очевидность выступает пределом движения к новому, если выступает не в составе сложного целого, а единоличной фигурой.
Сбор и скрупулезная запись очевидностей – это не такое уж простое дело. Достаточно сказать, что это было основной идеей философского метода Аристотеля: фиксировать все объекты, которые попадают в умственное зрение, классифицировать их, давать им отдельные понятия и выяснять связи, которые бытуют между ними. Собственно, это было центральным приемом всей перипатетики – первой системы всеобщего знания о мире. Первой философии.
В результате перипатетика создала практически все понятия нашего ума, отвлеченные от бытовой повседневности.
Потом перипатетика переросла в науку, где оценочные впечатления разума уступили место сухим фактам наблюдаемой статистики, и это породило уже особые понятия, плотно связанные с тем или иным результатом науки – термины.
В современном типе представлений о мире так и повелось: понятия образуют свободную сферу знаний, а термины – точную, строго научную.
К чему я это? К тому, что оба этих классических подхода описывают только очевидные данности и, чтобы выявить что-то новое, нужно в обоих случаях всегда нечто прорывное.
А для этого существуют теоретические приемы обработки данных – анализ, синтез, индукция, дедукция; способы определения истины по сходству, по различию и еще два метода Милля; обобщение, конкретизация, силлогистика, сравнение, абстрагирование, моделирование, дефиниция по аналогии, редукция по функции; умственный эксперимент, реальный эксперимент и т.д. Они позволяют выйти на новое знание и получить новое понятие для философии или новый термин для науки.
Прямо-таки, то, что нам нужно на данном этапе работы. Бери и пользуйся.
Но мы пойдем другим путем.
Я сразу предупреждаю, что предлагаемый далее метод – авторский и нигде не признан классическим. Однако в сложившейся ситуации у читателя нет другого выбора, и я этим классически воспользуюсь.
Итак, если мы хотим вытянуть из очевидных понятий или из законченных терминов что-то, отличающееся новизной, то нам (в данном методе) предлагается эти два подхода использовать совместно, а не раздельно, как это сложилось веками. То есть, нам следует подойти к понятиям, как к терминам.
В чем разница? Разница в том, что философское понятие дает набор существенных свойств объекта (ментального или физического), благодаря которым данный объект раз и навсегда с этого момента является именно этим, а не другим объектом среди всех других объектов во всём их перечне для всего универсального мира. «Стол», например. Это любой стол – и кухонный, и письменный, и раскладной, и банкетный, и кабинетный и любой другой во всех возможных вариантах. То есть понятие в философии дает знание, покрывающее практически любое разнообразие той сущности, которая в этом понятии описывается.
А термин дает знание о какой-то сущности не во всеобщем квалификационном применении «повсюду», а только для этой, отдельной и конкретной сущности внутри какой-нибудь отдельной, конкретной научной теории или производственной технологии, где данная сущность понимается только в ранге значений, сформированных сугубо для неё, а выше этого – нигде не используется. Например – «сварка».
При этом бывает так, что одно и то же имя принадлежит и к философскому понятию, и к научно-техническому термину. Например – «движение». В философии движение – это любое изменение. Например, лежит многотонный валун, выветрился за сто лет, покрылся мхом, трещинками, потемнел внизу, посветлел вверху – для философии произошло движение, даже если валун за сто лет ни на миллиметр не сдвинулся. А для физики, например, движение присутствовало бы только в том моменте, когда валун откололся от скалы и покатился к тому месту, где остановился.
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |
