Главная

Галифакс

«Halifax — главный город Новой Шотландии
и превосходный порт в британских
владениях в Северной Америке...»
(Брокгауз и Эфрон)

В начале декабря 1917 года, французский грузовой корабль «Монблан» готовился к отплытию из Нью-Йорка в Марсель. В Европе шла мировая война, и поэтому груз соответствовал моменту – взрывчатые вещества и горючие материалы.
Под этот груз все трюмы оббили досками – чтобы не было случайной искры. Гвозди использовали только медные – чтобы не было случайной искры. Ботинки докеров тщательно обернули материей – чтобы не было случайной искры. У матросов изъяли не только спички, но даже и сигареты – чтобы не было случайной искры. На корабле загасили топки всех котлов – чтобы не было случайной искры.
Напряжение царило такое, что даже воздух казался осязаемым. И было от чего.
Французский пароход «Монблан» давно уже состарился и не подлежал к использованию в подобных рейсах. Но свободных судов не было, а европейский фронт ждал. И решение было принято по законам военного времени – грузим всё на ржавый «Монблан», и пусть везет. Уж, какой есть, такой есть. Война – она для всех война. Особенно для корабля союзников.
Так и поступили.
Четыре трюма «Монблана» под потолок забили пикриновой кислотой, разрушительная сила которой (если кто не знает) превышает даже тротил. Поэтому вполне даже логично, что, вслед за этим, в два трюма по соседству натолкали именно тротила.
Натолкать-то, натолкали, но между ящиками с тротилом остались свободные места, а это не по-хозяйски! Чтобы стало по-хозяйски, все проемы между ящиками (с тротилом!!!) уплотнили пороховым хлопком. А напомним, что пороховой хлопок – это продукт, замечательнейший во всех отношениях, и особенно в тех отношениях, которые касаются его горючести: у него просто-таки сумасшедшая горючесть. Такая сумасшедшая, что просто-таки на зависть всем остальным твердым горючим веществам.
Надо сказать, что по своим свойствам все эти три вещества – пикрин, тротил и порох – вообще-то и должны всегда сосуществовать вместе. Иначе тротил и пикриновая кислота, вот так вот просто, взять, да и взорваться, не смогут: их ведь надо для этого как следует разогреть. А пороховой хлопок – это как раз то, чего для данной операции иногда не хватает.
Но только не в этот день, и только не на «Монблане»!
Потому что на этом пароходе, непосредственно рядом друг с другом, впритирку упаковками, разместились: 2300 тонн пикриновой кислоты, 200 тонн ТНТ (тротила) и 10 тонн порохового хлопка!
Подобная картина не могла бы не порадовать глаз любого специалиста по взрывному делу.
Но даже самый придирчивый профессионал-взрывник, и тот не посмел бы даже и помечтать о том, что произошло дальше. А дальше произошло следующее: когда корабль готовился идти на Марсель, оттуда пришла телеграмма, предписывающая взять на борт еще 35 тонн бензола – газолина для танков. А напомним, что бензолу вообще всё равно, хоть взрываться, хоть возгораться, потому что он делает это легко и непринужденно, буквально с полунамека. Он может сделать это даже безо всяких полунамеков, по каким-то своим собственным соображениям – есть такое свойство у его паров. Поэтому бензол, конечно же, не мог миновать «Монблана» в этих обстоятельствах, когда сама эстетика ситуации требовала от портовой администрации Нью-Йорка отыскать, хоть из-под земли, тридцать-сорок тонн бензола, разлить его по бочкам и высоко нагромоздить на палубе «Монблана» в четыре яруса.
Так и сделали.
Вот теперь «Монблан» мог противостоять любым длительным невзгодам, кроме пожара.
Вперед, во Францию! Но, не тут-то было! Оказывается, инструкции были нарушены еще раз – судно перегрузили! Из-за этого «Монблан» не попал в конвой, шедший в Европу, так как не мог развивать скорость кильватерной колонны (надо было 13 узлов, а с таким перегрузом у него получалось только 7,5). Поэтому судно направили из Нью-Йорка в Новую Шотландию, в канадский Галифакс, где формировался более тихоходный конвой.
А в Галифаксе в это время грузился углем норвежский сухогруз «Имо», который, по какому-то курьезу небес, имел с «Монбланом» практически одинаковые габариты – оба, при одинаковой ширине, обладали примерно стометровыми корпусами.
Когда «Монблан» доплёлся до Галифакса, загрузка «Имо» уже завершилась, но завершилась она с опозданием на 3 часа. Наступили сумерки, и противолодочное заграждение гавани закрылось прямо перед носом «Имо» и прямо перед носом «Монблана». По этой причине первый из порта не вышел, а второй в порт не вошел. Эти планы пришлось перенести на утро.
Так они и простояли всю ночь по обе стороны бонов, ничего не ведая друг о друге.
Даже те из читателей, которые этого не знали, уже догадались, что «Имо» с «Монбланом» столкнутся.
Это произошло на рассвете.
По команде с берега, «Монблан» с «Имо» двинулись одновременно. Получилось, что друг на друга. Такое бывает в портах с утра, когда портовым службам еще трудно оценить последствия своих решений – сначала должна сложиться ситуация, которая покажет, к чему привели их решения. И поэтому, по правилу всех портов, капитаны кораблей, после разрешения на вход или на выход, сами отвечают за всё, что с ними случится на этом пути. Порт дал «добро», а дальше – дело судоводителей.
И вот, когда два стометровых исполина сблизились на дистанцию, меньшую длины их корпусов, выяснилось, что норвежская система подготовки судоводителей намного превосходит французскую, поскольку капитан норвежского «Имо» мастерски преодолел все попытки малодушного француза увернуться от столкновения и, без долгих волокит, сразу же пробил тому борт.
Всё происходило настолько интересно, что есть смысл это кратко рассмотреть.
Итак, когда корабли сошлись почти носом к носу, французский капитан (согласно правилам судоходства) дал один гудок и отвернул вправо. Это же самое должны были сделать и на встречном «Имо», потому что таков был древний обычай этих мест – расходиться без столкновения.
Но «Имо», вместо ожидаемого зеркального маневра, вдруг дает два гудка и поворачивает влево, шарахаясь от маленького бестолкового пароходика, возникшего у него по курсу! В результате этого инстинктивного отскока (как от шавки из-под калитки), норвежец на полном ходу вывернулся носом прямо на француза, и два огромных судна стали угрожающе нарастать друг перед другом на фоне утреннего неба.
Команда «Монблана», у которой из-за особого груза отобрали даже спички, онемела…
Но за 50 метров до неминуемого столкновения, французский капитан Ле Медэк, в нарушение всех правил судоходства, отвернул влево и пропустил накативший «Имо» по правому борту. Судна разминулись и стали расходиться параллельно бортами, когда на «Имо» раздалось три коротких гудка – «даю задний ход»! Озадаченный «Монблан» делает то же самое.
По светлой идее норвежского капитана, корабли теперь должны были разойтись, пятясь кормами вперед. Так он придумал. Однако он забыл, что руль у него, после последнего маневра, положен на левый борт, и, вместо того, чтобы осаживать прямо назад, «Имо» стал вращаться, разворачиваясь огромным форштевнем на «Монблан». Скорость перегруженного «Монблана» явно недостаточна, и всем становится ясно, что он скоро попадёт в радиус вращения «Имо»…

Главная
Карта сайта
Кликов: 2933703


При использовании материалов
данного ресурса ссылка на
Официальный сайт обязательна.
Все права защищены.


Карта сайта