Аристотель «Метафизика» (выборочные места) 33
МЕТАФИЗИКА. КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ (Г). ГЛАВА 5.
|
Из этого же самого мнения, [которое мы сейчас разобрали], исходит и учение Протагора, и оба они необходимо должны быть одинаково верными или неверными. В самом деле, если все то, что мнится и представляется, истинно, все должно быть в одно и то же время и истинным и ложным. Ведь многие имеют противоположные друг другу взгляды и считают при этом, что те, кто держится не одних с ними мнений, заблуждаются; так что одно и то же должно и быть и не быть.
|
К мнению о том, что всё может одновременно и быть и не быть, на самом деле, примыкает учение Протагора, у которого мерой существования вещей является возможность их восприятия человеком, и, следовательно, если один человек воспринимает данную вещь, а другой не может сейчас этого сделать, то данная вещь одновременно и существует и не существует. Поэтому и учение, допускающее одновременное утверждение и отрицание чего-то, и учение Протагора должны вместе оказаться и верными и неверными на основании своих же основ. Ведь у Протагора в отношении истины должно происходить то же самое: если всё, что мнится человеку, и всё, что ему представляется – истинно, то всё в мире должно быть одновременно истинным и ложным. Ведь многие имеют противоположные взгляды на одно и то же, и полагают при этом, что те, кто держится не одних с ними мнений, заблуждаются; так что одно и то же должно сразу и быть и не быть в соответствии с противоположными мнениями по этому поводу.
|
|
Ясно, таким образом, что оба этих учения исходят из одного и того же образа мыслей. Но обсуждение нельзя вести со всеми ими одинаково: одних надо убеждать, других одолевать [словесно]. Действительно, если кто пришел к такому мнению вследствие сомнений, неведение легко излечимо (ибо надо возражать не против их слов, а против их мыслей). Но если кто говорит так лишь бы говорить, то единственное средство против него – изобличение его в том, что его речь – это лишь звуки и слова. А тех, у кого это мнение было вызвано сомнениями, к нему привело рассмотрение чувственно воспринимаемого. Они думали, что противоречия и противоположности совместимы, поскольку они видели, что противоположности происходят из одного и того же; если, таким образом, не-сущее возникнуть не может, то, значит, вещь раньше одинаковым образом была обеими противоположностями.
|
Ясно, таким образом, что оба этих учения исходят из одного и того же образа мыслей. Но со всеми их сторонниками обсуждение нельзя вести одинаково: одних надо переубеждать, а других ловить на словах. Действительно, если кто-то пришел к такому мнению вследствие интеллектуальных сомнений, то такое неведение легко излечимо (ибо надо возражать не против их слов, а против образа их мыслей). Но если попадется тот, кто говорит такое лишь бы просто говорить, то единственное средство против него состоит в том, чтобы изобличить его в том, что его речь – это лишь звуки и слова, ибо они каждому смыслу сказанного допускают противоположный. Скорее всего, те, у кого подобное мнение было вызвано какими-то интеллектуальными сомнениями, не иначе, как пришли к ним, рассматривая чувственно воспринимаемое. Они решили, что противоречия и противоположности совместимы, поскольку видели, что противоположности происходят из одного и того же; отсюда у них рождался следующий вывод – если какой-то вещи не было, а потом она появилась, то ясно, что нечто не-сущее не могло бы появиться, и, следовательно, вещь раньше чем-то была, т.е. она была неким сущим, но ведь её одновременно и не было, а если её не было, то она была не-сущим, но, как же она возникла и стала сущим из не-сущего – это совершенно непонятно и т.д., и вот такой тупиковый путь рассуждения приводит их к тому, чтобы допустить, что возникшая вещь до своего возникновения была сразу обеими противоположностями – и сущим, и не-сущим.
|
|
А вообще же из-за того, что разумение они отождествляют с чувственным восприятием, а это последнее считают неким изменением, им приходится объявлять истинным все, что является чувствам. На этом основании прониклись подобного рода взглядами и Эмпедокл, и Демокрит, и чуть ли не каждый из остальных философов. В самом деле, и Эмпедокл утверждает, что с изменением нашего состояния меняется и наше разумение.
|
Всё это происходит из-за того, что мышление они считают одним из чувственных восприятий человека, таким же, как обоняние, зрение, осязание и т.д., и поэтому, полагая, что изменение состояния любого чувственного восприятия может произойти только под действием чего-то истинного, они полагают, что всё, относящееся к работе чувств, есть истинное, и, следовательно, если мысль – это чувствование, то и мысленные представления, как формы состояний этого чувства, тоже являются истинными по содержанию. На этом основании прониклись подобного рода взглядами и Эмпедокл, и Демокрит, и чуть ли не каждый из остальных философов. В самом деле, Эмпедокл вообще утверждает, что с изменением нашего физического состояния меняется и наше сознание.
|
  |
