Николай Кузанский. «О неином» (Отрывки) 01
НИКОЛАЙ КУЗАНСКИЙ. О НЕИНОМ. Глава 1.
|
Аббат. Ты знаешь, что мы втроем, допущенные к беседе с тобою, занимаемся изучением высоких предметов: я - «Парменида» и комментария Прокла, Петр - «Богословия Платона» того же Прокла, которое он перевел с греческого на латинский, а Фердинанд рассматривает глубокое учение Аристотеля. Ты же в свободное время погружаешься в изучение богословия Дионисия Ареопагита. Мы были бы рады услышать, не представился ли тебе более краткий и ясный способ понимания того, что уже трактовалось вышеупомянутыми философами.
|
Аббат. Ты знаешь, что каждый из нас троих, допущенных к этой беседа с тобою, работает над исследованием высоких предметов: я исследую «Парменида» и комментарий Прокла, Петр - «Богословие Платона» того же Прокла, которое он перевел с греческого на латинский, а Фердинанд рассматривает глубокое учение Аристотеля. Ты же в свободное время погружаешься в изучение богословия Дионисия Ареопагита. Мы были бы рады услышать, не нашел ли ты более краткий и ясный способ понимания того, что мы исследуем у вышеупомянутых философов.
|
|
Николай. Со всех сторон мы окружены большими тайнами, и никто, думаю, не может сказать о них короче и доступнее тех, кого мы часто перечитываем, хотя мне и кажется иной раз, что мы весьма нередко упускаем то, что ближе всего привело бы нас к истинному.
|
Николай. Мы со всех сторон окружены большими тайнами, и никто, думаю, не может сказать о них короче и доступнее, чем те великие, которых мы часто перечитываем, хотя, действительно, мне иной раз кажется, что нами весьма часто упускается из виду то, что и в самом деле ближе всего подвело бы нас к истинному.
|
|
Фердинанд. Мы жаждем истины, а кроме того, знаем, что ее можно найти повсюду, и потому хотим иметь наставником того, кто поставил бы ее перед очами нашего ума. А ты проявляешь себя неутомимым в этом искании истины даже на склоне дней твоих; и когда ты, волнуясь, начинаешь говорить об истине, кажется, что ты молодеешь. Так скажи нам о том, о чем ты сам размышлял прежде нас.
|
Фердинанд. Мы жаждем истины, а, кроме того, знаем, что ее можно найти повсюду, и поэтому хотим иметь наставником того, кто поставил бы ее перед очами нашего ума. А ты проявляешь себя неутомимым в этом искании даже на склоне твоих дней; и когда ты, волнуясь, начинаешь говорить об истине, то кажется, что ты даже молодеешь. Так скажи нам о том, о чем ты размышлял наедине, до нашего прихода, мы хотели бы это знать.
|
|
Николай. В таком случае я прежде всего спрошу тебя: что в первую очередь позволяет нам знать?
|
Николай. В таком случае я, прежде всего, спрошу тебя: что в первую очередь позволяет нам что-то знать?
|
|
Фердинанд. Определение.
|
Фердинанд. Теоретическое определение того, что мы знаем.
|
|
Николай. Верно: потому что определение есть речь, или рассуждение. Но от чего его называют «определением»?
|
Николай. Верно: потому что определение – это есть речь, или рассуждение, т.е. мы именно тогда что-то знаем, когда можем об этом сказать что-то определенное и основанное на рассудочной силе ума. Однако скажи мне, почему определение называют «определением»?
|
|
Фердинанд. От «о-пределения», потому что оно определяет все.
|
Фердинанд. От «о-пределения», потому что оно формирует пределы смыслов познаваемого объекта, в зоне которых располагается всё, что относится к его сути.
|
|
Николай. Совершенно правильно. Но в таком случае, если определение определяет все, определяет ли оно самого себя?
|
Николай. Совершенно верно. Но в таком случае, если определение определяет всё, что может относиться к объекту, определяет ли оно при этом и само себя тоже – ведь оно само тоже относится к объекту познания?
|
|
Фердинанд. Непременно, раз оно не исключает ничего.
|
Фердинанд. Непременно, ведь сказано же выше, что определение определяет всё, следовательно, оно не исключает ничего из того, что относится к объекту познания, даже и себя тоже.
|
|
