Аристотель «Метафизика» (выборочные места) 22
|
То же можно сказать и о том, что исследуется оптикой и математическим учением о гармонии: и оно не может по тем же причинам существовать помимо чувственно воспринимаемых вещей. В самом деле, если имеются промежуточные чувственно воспринимаемые вещи и промежуточные чувственные восприятия, то ясно, что должны быть живые существа, промежуточные между самими-по-себе-живыми существами и преходящими. Но может возникнуть вопрос: какие же вещи должны исследовать такого рода науки? Если геометрия будет отличаться от искусства измерения (geodaisia) только тем, что последнее имеет дело с чувственно воспринимаемым, а первая – с не воспринимаемым чувствами, то ясно, что и помимо врачебной науки (а точно так же и помимо каждой из других наук) будет существовать некая промежуточная наука между самой-по-себе-врачебной наукой и такой-то определенной врачебной наукой. Однако как это возможно? Ведь в таком случае было бы и нечто здоровое помимо чувственно воспринимаемого здорового и самого-по-себе-здорового.
|
То же самое можно сказать и о тех предметах, которые исследуются оптикой и теорией гармонии (ведь они тоже базируются на математических выкладках): все эти объекты по тем же причинам не могут существовать в каком-то режиме, не связанном с материальными объектами. В самом деле, оптические объекты существуют как эффекты органов чувств живого существа; объекты теории гармонии – тоже есть не более чем эффекты органов чувств живого существа; а тогда, если имеются промежуточные чувственно воспринимаемые вещи из области оптики и теории гармонии, то должны существовать и промежуточные чувственные восприятия, т.е. должны существовать еще и промежуточные живые существа, располагающиеся между идеями живых существ и реальными живыми существами. Но помимо этой загадки может возникнуть еще и такой вопрос: какие же вещи должны исследовать такого рода науки, содержащие математические предметы: абстрактные идеи, реальные объекты или что-то промежуточное между ними? Если для решения этой проблемы, например, геометрии выделить чувственно не воспринимаемые абстрактные объекты, а геодезии оставить чувственно воспринимаемые реальные объекты, то промежуточными объектами должна заниматься какая-то совсем другая наука, и тогда ясно, что, аналогично этому, помимо теоретической и практической медицины (как и помимо любых других наук) тоже должна будет существовать некая промежуточная медицина для лечения каких-то промежуточных (не материальных и не нематериальных) пациентов. Однако как это возможно? Ведь в таком случае для этой промежуточной науки соответственно следует допустить и объект её применения – нечто промежуточно-здоровое, т.е. не здоровое в идеальном смысле, и не здоровое в реальном смысле, а ни то, и ни се.
|
|
А некоторые утверждают, что так называемые промежуточные предметы между эйдосами и чувственно воспринимаемыми вещами существуют, но не отдельно от чувственно воспринимаемых вещей, а в них. Для того чтобы перебрать все несообразности, что вытекают из такого взгляда, потребовалось бы, правда, более подробное рассуждение, но достаточно рассмотреть и следующие. Во-первых, неправдоподобно и то, чтобы дело обстояло таким образом лишь с этими промежуточными предметами; ясно, что и эйдосы могли бы находиться в чувственно воспринимаемых вещах (к тем и другим ведь применимо то же самое рассуждение); во-вторых, в таком случае было бы необходимо, чтобы два тела занимали одно и то же место и чтобы промежуточные предметы не были неподвижными, раз они находятся в движущихся чувственно воспринимаемых вещах.
|
Правда, некоторые вообще утверждают, что, так называемые промежуточные (не идеальные и не материальные) предметы все-таки, существуют, но не отдельно от чувственно воспринимаемых вещей, а непосредственно прямо в них. Для того чтобы перебрать все несообразности этого утверждения, потребовалось бы более подробное, чем то, которым мы сейчас ограничимся, рассуждение, но нам хватит и этого. Во-первых, неправдоподобно уже то, что к этому делу привлечены только промежуточные предметы; ясно, что идеи тоже могли бы находиться в чувственно воспринимаемых вещах (ведь, если данное утверждение годится для промежуточных предметов, то оно тем более годится и для идей); а, во-вторых, если бы промежуточные предметы находились в чувственно воспринимаемых вещах, то, в таком случае, следует как-то объяснить возможность того, чтобы два тела занимали одно и то же место в пространстве, а также, чтобы промежуточные предметы как-то умудрились не быть неподвижными, какими они должны быть по своей природе, раз уж они находятся в движущихся чувственно воспринимаемых вещах.
|
|
Да и вообще ради чего стоило бы предположить, что эти промежуточные предметы существуют, но только в чувственно воспринимаемых вещах? Тогда получатся те же самые нелепости, что и указанные раньше: будет существовать какое-то небо помимо неба, что над нами, только не отдельно, а в том же самом месте; а это в еще большей мере невозможно.
|
Да и вообще, ради какой такой разумной задачи стоило бы вообще вводить саму эту версию существования промежуточных предметов прямо в чувственно воспринимаемых вещах? Что можно из этого получить, кроме тех же самых нелепостей, указанных и раньше: мало того, что какое-то промежуточное небо помимо обычного неба, которое над нами, по-прежнему будет существовать, так оно теперь еще и будет существовать не где-то отдельно, а прямо в том же самом месте; всё, чего здесь можно добиться – это лишь еще большей меры невозможности всего этого.
|
|
