|
Из сделанного нами различения очевидно также, что не может быть правильным то, что говорится [об истинном и ложном] единообразно, и притом в отношении всего, как это принимают некоторые, – одни утверждают, что ничто не истинно (ибо ничто, мол, не мешает всем высказываниям быть такими, как высказывание, что диагональ соизмерима), другие, наоборот, что все истинно. Эти утверждения почти те же, что и учение Гераклита; в самом деле, тот, кто утверждает, что все истинно и что все ложно, высказывает также и каждое из этих утверждений отдельно, так что если каждое из них несостоятельно, то необходимо, чтобы несостоятельным было и это [двойное] утверждение. – Далее, имеются явно противоречащие друг другу утверждения, которые не могут быть вместе истинными; но они, конечно, не могут быть и все ложными, хотя последнее утверждение скорее могло бы показаться вероятным, если исходить из того, что было сказано [этими лицами]. А в ответ на все подобные учения необходимо, как мы это говорили и выше в наших рассуждениях, требовать не признания того, что нечто есть или не есть, а чтобы сказанное ими что-то означало, так что в споре [с ними] надлежит исходить из определения, согласившись между собой относительно того, что означает ложное или истинное. Если же ложное есть не что иное, как отрицание истины, то все не может быть ложным, ибо один из двух членов противоречия должен быть истинным. Кроме того, если относительно чего бы то ни было [одного] необходимо либо утверждение, либо отрицание, то невозможно, чтобы и отрицание и утверждение были ложными, ибо ложным может быть лишь один из обоих членов противоречия. В итоге со всеми подобными взглядами необходимо происходит то, что всем известно, – они сами себя опровергают. Действительно, тот, кто утверждает, что все истинно, делает истинным и утверждение, противоположное его собственному, и тем самым делает свое утверждение неистинным (ибо противоположное утверждение отрицает его истинность); а тот, кто утверждает, что все ложно, делает и это свое утверждение ложным.
|
Итак, понятно, что оба положения – одно о том, что ничто не может быть и собой, и не собой в одно и то же время, а другое о том, что из пары противоречивых мнений надо назначить истинным одно, а другое признать ложным безо всяких промежуточных определений – делают очевидным ошибочность намерений говорить об истинном и ложном по принципу уравнивания их смысла, да еще и глобально разнося любую из частей этого принципа на весь порядок вещей, как это делают некоторые – одни говорят, что «ничто вообще не истинно» (мол, ничто не мешает всем высказываниям в итоге оказаться ошибочными, наподобие того, что «диагональ соизмерима»), а другие, наоборот, говорят, что «всё-всё истинно». Все эти азартные утверждения можно поставить рядом с утверждением Гераклита о том, что всё сразу и истинно и ложно; тот, кто придерживается концепции, что «всё истинно и всё ложно», тот просто высказывает две ошибочные концепции в составе одной, а если две ошибочные концепции складываются в одну общую, то из этого получится просто двойная ошибочная концепция. – Итак, если у нас есть два противоречащих друг другу утверждения об одном и том же, то это сигнал, что здесь нельзя говорить «всё истинно»; однако оба эти противоречащие утверждения, конечно же, нельзя обязательно характеризовать и как «всё ложное», ибо одно из них, вполне вероятно, может оказаться правильным. Хотя, честно говоря, для тезиса «всё ложно» в одном случае можно, сделать исключение – его, похоже, можно повально применять ко всему, что говорят сторонники тезиса «всё истинно и всё ложно». Но, как мы говорили выше, бесполезно переубеждать сторонников этого учения, их надо ловить на словах, для чего следует договариваться с ними о каких-то предварительных условиях дискуссии, согласно которым сказанное ими в процессе возражения означало бы что-то однозначное по смыслу для обеих сторон, для чего надлежит начать с уловки – заставить их совместно договориться о значении в будущем споре термина «ложное» и термина «истинное». И если мы в процессе взаимных договоренностей определимся, что «ложное» это есть отрицание истины, то уже на базе этого согласия можно будет им показать, что «всё» не может быть ложным, ибо для того, чтобы вообще получить право на понятие «ложное», им придется признать, что один из двух членов противоречия должен быть истинным. В итоге со всеми подобными взглядами необходимо происходит то, что всем известно – они сами себя опровергают. Действительно, тот, кто утверждает, что «всё истинно», делает истинным и противоположное утверждение (тогда, ведь, истинным будет и то, что «всё ложно»), и, тем самым, сразу же делает неистинным и свое утверждение; а тот, кто утверждает, что «всё ложно», сразу же делает и само это своё утверждение ложным по той причине, которую только что сам озвучил – что всё ложно.
|
