Аристотель «Метафизика» (выборочные места) 17
|
Да и как было бы возможно познать элементы всего? Ведь ясно, что до этого познания раньше ничего нельзя знать. Ведь так же, как тот, кто учится геометрии, хотя и может раньше знать другое, но не может заранее знать ничего из того, что эта наука исследует и что он намерен изучать, точно так же обстоит дело и во всех остальных случаях. Поэтому, если есть некая наука обо всем существующем, как утверждают некоторые, то человек, намеревающийся ее изучать, раньше ее ничего не может знать. А между тем всякое изучение происходит через предварительное знание всех [предпосылок] или некоторых: и изучение через доказательства, и изучение через определения, ибо части, составляющие определение, надо знать заранее, и они должны быть доступны; и то же можно сказать и об изучении через наведение. С другой стороны, если бы оказалось, что нам такое знание врождено, то нельзя было бы не удивляться, как же остается не замеченным нами обладание наилучшим из знаний.
|
Но даже если бы всё существующее было однородным и в себе и в своих элементах, то – как было бы возможно познать элементы всего существующего? Ведь ясно, что раньше этого познания ничего нельзя было бы знать, потому что именно эти элементы только и есть устойчивый предмет знания, через постижение которых возможно знание всего остального изменчивого мира, производного от них. Ведь то же самое происходит и тогда, например, когда тот, кто учится геометрии, хотя и может раньше знать что-то другое, но не может заранее знать ничего из этой науки, потому что именно это он лишь собирается познавать; и точно так же обстоит дело и во всех остальных случаях – никто ничего не знает в той области знания, которую собирается изучать, зная при этом многое другое. Поэтому, если есть некая наука, чья область знания распространяется, ни много, ни мало, а вообще на всё существующее, как это утверждают некоторые философы о своей науке, то человек, намеревающийся изучать эту науку, должен быть несведущ в области её знания, т.е. он не должен знать вообще ничего ни о чем до тех пор, пока не приступит к этой науке, ибо ничего, не относящегося к её, тайному для него, содержанию, в мире, состав которого однороден, получается, что нет! Но подобная однородность мира невозможна была бы в этом случае даже по условиям игры, потому что любое изучение происходит через предварительное знание всех или некоторых предпосылок к обучению: изучение через доказательства требует, чтобы в процессе разворачивания доказательств человек оперировал уже чем-то, ранее знакомым, а изучение через теоретические определения требует, чтобы части, составляющие определение, уже были известны заранее; то же самое можно сказать и об изучении через цепь логических умозаключений – и как же можно было бы что-то знать, а что-то не знать, если мир однороден в своих элементах? Если знаешь, хоть что-то – знаешь всё! С другой стороны, если поверить Платону в том, что подобные знания нам даны врожденно, и часть из них душа помнит, а часть не помнит, то вообще оставалось бы только удивляться – как это мы умудрялись бы не замечать в себе этого, наилучшего из знаний, если бы помнили хотя бы ничтожную часть этого однородного целого?
|
|
Далее, как можно будет узнать, из каких [элементов] состоит [сущее] и как это станет ясным? В этом тоже ведь есть затруднение. В самом деле, здесь можно спорить так же, как и о некоторых слогах: одни говорят, что za состоит из d, s и α, а другие утверждают, что это другой звук, отличный от известных нам звуков.
|
Далее, если даже поверить в то, что у всего существующего одни и те же элементы, то, как можно было бы практически узнать, из каких именно элементов состоит какое-либо отдельно сущее и как это станет ясным? В этом тоже ведь есть затруднение. В самом деле, здесь можно много и произвольно спорить так же, как и о некоторых слогах: одни говорят, что звук za состоит из звуков d, s и α, а другие утверждают, что звук za это самостоятельный звук, особый и отличный от всех известных нам звуков, т.е. что он сам есть элемент и все эти отдельные звуки d, s и α ему вовсе не элементы.
|
|
Кроме того, как можно знать то, что воспринимается чувствами, не имея такого восприятия? И однако же, это было бы необходимо, если элементы, из которых состоят все вещи (подобно тому как составные звуки состоят из элементов, свойственных лишь звуку), были бы одними и теми же.
|
Кроме того, вы можете себе представить, чтобы можно было знать что-то, воспринимаемое ощущениями, не имея органов этих ощущений? Однако же, это чудо необходимо было бы допустить, ибо, если элементы всех вещей одни и те же (подобно тому, как звуки состоят из элементов, свойственных лишь звуку), то глухой мог бы что-то «слышать», потому что он это видел, слепой – что-то «видеть», потому что он это слышал, а безрукий «трогать», потому что он это нюхал и т.д., ибо – какая разница, если любое ощущение состоит из одних и тех же элементов?
|
|
