Готфрид Вильгельм Лейбниц. МОНАДОЛОГИЯ (Основные моменты) 07
|
33. Есть также два рода истин: истины разума и истины факта. Истины разума необходимы, и противоположное им невозможно; истины факта случайны, и противоположное им возможно. Основание для необходимой истины можно найти путем анализа, разлагая ее на идеи и истины более простые, пока не дойдем до первичных.
|
33. И, если выше мы назвали два принципа познания истины, то мы должна назвать и два рода этой истины: один род – это истины разума, а второй род – истины факта. Истины разума отличаются тем, что они необходимы, т.е. они имеют принудительную силу и противоположное им невозможно именно потому, что разум избирает что-то правильное на основании какого-либо достаточного основания; истины же факта случайны, и противоположное им возможно, поскольку на формирование факта можно влиять, и он может оказаться и тем, и другим. Основание для необходимой истины, т.е. для истины разума, можно найти путем анализа, т.е. разлагая цельную истину на более простые истины, пока не дойдем до первичных истин, которые несомненны.
|
|
34. Точно так же и у математиков умозрительные теоремы и практические правила сведены путем анализа к определениям, аксиомам и постулатам.
|
34. Точно так же происходит и у математиков, у которых умозрительные теоремы и практические правила, которые есть не что иное, как истины разума, сведены путем анализа к первичным математическим истинам – к определениям, аксиомам и постулатам.
|
|
35. И наконец, есть простые идеи, определения которых дать невозможно; есть такие аксиомы и постулаты, или, одним словом, первоначальные принципы, которые не могут быть доказаны, да и нисколько в этом не нуждаются. Это тождественные положения, противоположные которым заключает в себе явное противоречие.
|
35. И, наконец, в процессе анализа истин разума мы рано или поздно доходим до простых идей, логическое определение которых дать невозможно в силу их самоочевидности – они настолько просты, что никакая логическая предыстория их формирования не отслеживается; таким образом, в основе истин разума находятся такие аксиомы и постулаты, или, проще говоря, первоначальные принципы, которые не могут быть доказаны, да и нисколько в этом не нуждаются, ибо их истинность неоспорима. Эти аксиомы – тождественные положения, противоположение которым заключает в себе явное противоречие, т.е. является ложным. Таково достаточное основание истин разума.
|
|
36. Но достаточное основание должно быть также и в истинах случайных, или в истинах факта, т. е. в ряде вещей, рассеянных в мире творений, где разложение на частные основания могло бы идти до беспредельного многоразличия и подробностей по причине безмерного разнообразия вещей в природе и разделенности тел до бесконечности. Бесконечное множество фигур и движений настоящих и прошедших входит в действующую причину настоящего процесса моего писания, и бесконечное множество слабых склонностей и расположение их в моей душе – настоящих и прошедших – входит в его причину конечную.
|
36. Но если мы признаём наличие не только духовных истин разума, но и существование материальных истин факта, то достаточное основание должно быть также и у этих случайных истин факта, т. е. для них всё равно должно быть достаточное основание в ряде вещей, рассеянных в мире творений, несмотря на то, что разложение на частные основания здесь могло бы идти до беспредельного многоразличия и подробностей, где невозможно было бы найти узкого круга последних аксиоматических оснований происходящего по причине безмерного разнообразия вещей в природе и разделенности тел до бесконечности. Например, то, чтобы я писал о том, о чем пишу, определено некоей действующей причиной, которая заставляет меня это делать не каким-то единичным аксиоматическим аргументом, а бесконечным множеством фигур и движений настоящих и прошедших событий, формирующих некую общую необходимость к этому. А вот то, что я непосредственно вот сейчас сижу и пишу вот эти строки, определено конечной причиной, которая склоняет меня к этому своим бесконечным множеством слабых мотивов, расположенных в моей душе – тоже настоящих и прошедших. Таким образом, то, что я сейчас сижу и пишу – это действительно истинный факт, но найти для этой истины какую-либо пару аксиом в её основании, как это было бы возможно для любой истины разума – невозможно.
|
|
37. И так как все это многоразличие скрывает в себе только другие случайности, предшествующие или еще более сложные и многоразличные, из которых каждая, чтобы найти основание для нее, требует такого же анализа, то мы не подвинемся в этом отношении дальше, а следовательно, достаточное, или последнее, основание должно стоять вне цепи, или ряда, этого многоразличия случайных вещей, как бы ни был ряд бесконечен.
|
37. Это невозможно, поскольку, если мы предпримем поиск последнего основания для какого либо истинного материального факта, то всё многоразличие действующих и конечных причин будет открывать нам при их анализе не что-то более простое, а только новые и новые случайности, предшествующие и даже еще более сложные и многоразличные, из которых каждая, чтобы открыть своё основание, потребует опять бесконечного анализа, и мы не продвинемся в определении нужного нам простого основания никуда дальше. Но, если мы, при всём при этом, некий истинный материальный факт отчетливо усматриваем, то мы отчетливо должны понимать и то, что у этого факта есть некое действительное основание, без которого этот факт не был бы истинным. А тогда остается единственное предположение, что достаточное, или последнее основание любого материального факта должно находиться вне цепи и вне ряда всего этого многоразличия случайных материальных вещей и событий, относящихся к бесконечному кругу действующих и конечных причин, каким бы ни был этот ряд нескончаемым.
|
|
