Главная
 |
 |
|||
 |
|
|||
      |
||||
«Апостольские постановления» 07
На элементарных рассуждениях Аристотель показывает – смотрите, если мы начнём опираться на нашу главную аксиому, то мы при самых же первых шагах нашего мышления сразу же столкнемся с расширением её полезного действия – ведь из этой аксиомы естественным образом формируется не только запрет утверждать, что данная вещь может быть одновременно еще и чем-то другим, но и запрет на отрицание того, что данная вещь – это именно данная вещь.
Одно вытекает из другого, и вот так пошагово эта главная аксиома будет формировать у нас здоровое содержание мышления.
Аристотель разжевывает это простым примером – человек, например, не может быть сразу и человеком, и гребной лодкой – этого нельзя утверждать, а кто подобное предположит, тот дурак и не умеет мыслить. А еще больший дурак тот, кто будет отрицать, что человек – это человек. Потому что, если человек – это не человек, то он тогда вообще всё, что угодно, кроме как человек.
«Далее, если относительно одного и того же вместе было бы истинно все противоречащее одно другому, то ясно, что все было бы одним и тем же. Действительно, одно и то же было бы и триерой, и стеной, и человеком, раз относительно всякого предмета можно нечто одно и утверждать, и отрицать… Так, например, если о человеке правильно сказать, что он не человек, то ясно, что правильно сказать, что он или триера, или не триера. Если правильно утверждение, то необходимо правильно и отрицание». (Аристотель. «Метафизика»)
Аристотель вот так бился за признание этого очевидного факта не потому, что вынужден был иметь дело с дураками, а потому, что аксиому вообще всегда доказать труднее, чем что-либо другое. Аксиома не имеет логической предыстории и не выводится доказательством, потому что она есть очевидная данность здорового порядка.
И вот, убедив всех в необходимости фундамента этой аксиомы, он, потирая руки, начал формировать своё обещанное описание сути мира, постоянно контролируя ход своих мыслей проверкой на непротиворечивость.
И вот у него сложилась красивая и сильная концепция, объясняющая всё, что существует в мире – почему оно такое, как оно существует, в чем его движение и почему это движение идет туда, куда оно идет. Его Мышление работало и создавало невиданный доселе проект окончательного познания мира, но… споткнулось о мелочь.
Этой мелочью оказалось… не будем говорить далее, что именно оказалось этой мелочью, потому что пойдет скучный философский доклад. Скажем коротко – Аристотель с помощью своего Мышления создал реальную картину мира, но уперся в необходимость вставить в эту картину некую особую Сущность – Первую Материю.
Как он не пытался этому внутренне сопротивляться, но Мышление его заставило – Аристотелю пришлось для объяснения мира ввести в основу мирового порядка некую Первоматерию, которая сразу должна была быть и собой, и не собой в один и тот же момент времени. Причем постоянно и исходно, как реальное начало всего происходящего в мире. Вот такая Сущность.
Парадокс этой Сущности состоит именно в том, что она сразу и материальна, и нематериальна, и без этого внутреннего противоречия не может осуществляться главный процесс мира – формирование активных форм из пассивной материи.
Самым главным достижением его теории оказалось именно то, что сам Аристотель в начале своей работы гневно обличал как предельное зло…
То есть в Мышлении заложена некая необходимость, которая выше любых привычек, намерений и целей человека.
И не зря Аристотель в своих рассуждениях применяет в логике аргументов термин «по необходимости». Этот человек, наверное, умнейший человек за всю историю Земли, не зная Христа, своим Мышлением вывел необходимость Христа логически.
Ведь Христос тоже сразу и материальная, и нематериальная Сущность. Как свет сразу – это и изгибы непрерывного материала, и маленькая частица в потоке частиц. Истина она вот здесь. Там, где Мышление превозмогает свой ум и заставляет этот ум делать парадоксальное, но правильное суждение.
|
||||
 |
||||
Главная |
При использовании материалов |
|||
