Главная
 |
 |
 |
|
      |
|
Архивы Поребирной Палаты
История о Чонк-Варе из архивов Поребирной Палаты:
Его звали Чонк-Вар, и был он из рода Варов, наместников бога Вароса в Пореморье. Как и всякий из рода Варов, он был неуязвим для оружия, потому что бог Варос делал кожу своих наместников от рождения непробиваемой. Так было заведено издревле…
Любой из Варов спокойно смотрел бы в будущее, если бы не одно обстоятельство – точно между лопаток у них было слезообразное отверстие, не зарастающее кожей, удар в которое даже детской ладошкой был смертелен. Поэтому Вары защищали это место круглым щитом из дерева Акарилл, что растет в земле Перикора. Выпуклый щит затягивался ремнями из вымени страллогов, обитающих в пещере Сарамизор, и ремни распускались только во время молитвы Матери Всех Богов. Так было издревле заведено – хочешь помолиться Матери Всех Богов, сними акарилловый щит...
Этого Чонк-Вара смолоду отдали на военную службу у короля Дермигора, и его могучие подвиги были известны каждому. Он был крупен, тяжел в плечах, коротконог, широколоб, голубоглаз и отличался тем, что не умел улыбаться. Голова его была похожа на большой круглый камень, увитый тяжелыми космами волос и бороды. Он носил мрачный длинный плащ, хотя плащи давно вышли из обыкновения. Но Чонк-Вар не снимал плаща, потому что когда-то из похода через Черные Горы он принес в этом плаще горбатую девочку, не умеющую плакать, которую спас от рабства в порту Каракрус. Он любил эту девочку всем своим израненным сердцем. Поэтому-то ему и был дорог его несуразный плащ. Он не умел улыбаться, но внутри он был сентиментален.
Никто не знал доподлинно этой истории, и говорили разное. Но Чонк-Вар так любил горбатую девочку, не умеющую плакать, что научился улыбаться. Когда он видел её, то его лицо само расплывалось в улыбке!
Он даже ввёл ее в свой дом и поселил её среди своих сродственников, что издревле было не заведено. Это было неслыханным нарушением традиций!
Пригодность нововведений вообще и часто выглядит сомнительно в наших землях, но в данном случае это было вообще глупо – спасенная не любила Чонк-Вара. Если он касался ее ладони, она моментально выдергивала руку. Если он клал ей в тарелку лучший кусок, то она этот кусок никогда не ела. Если он дарил ей что-нибудь, она никогда не благодарила. А если он говорил ей ласковые слова, она лишь мрачнела и отводила глаза.
Однако улыбающийся Чонк-Вар был буквально ослеплен этой девочкой, не замечая её холодной души, лишенной слез. Он оставил карьеру и посвятил все дни заботам о ней. Но даже его боевой товарищ, верный Сардар, который, возымел, было, учтивое намерение польстить Чонк-Вару относительно его новой жизни, не нашел внутри себя ни одного хорошего слова – так разительно бросалась в глаза холодность горбатой девочки. Сардар сердцем чуял неладное…
В конце концов, по поводу всего этого в роду Варов пошли ссоры, а дружба с девочкой не сложилась. Чонк-Вар почувствовал себя совсем одиноким, и впервые загрустил. Он, хоть и не умел раньше улыбаться, но никогда не грустил. А вот теперь он стал улыбаться – и тяжело загрустил. Такая странная история произошла с этим Чонк-Варом.
Он очень долго грустил и не спал ночами. И однажды ощутил в глубине заскорузлой груди нестихаемую жгучую боль – как будто кость надломилась и уперлась в сердце острым концом… В муках дополз он до молельного угла, снял с себя щит из дерева Акарилл, встал на колени и в отчаянии обратился к Матери Всех Богов: – Царица моя преблагая! Надежда моя, Мать Всех Богов! Ты одиноким Подруга и бесприютным Защита, Ты Радость скорбящих и обижаемых Покровительница, так помоги же и мне!
Видишь боль мою, видишь тоску мою, помоги мне, ибо воин я, и немощен в делах сердечных. Приюти меня, яко странника под Своё крыло!
Обиду мою знаешь – так разреши её, как сочтешь нужным!
Ибо нет у меня другой защиты кроме Тебя, нет другого утешения, нет другого заступничества, только Ты, Мать Всех Богов!
Так, да храни меня в мире этом и покровительствуй мне в мире ином! И, как только произнес Чонк-Вар эти простые слова, так сразу же и вонзился ему в незащищенное слезообразное отверстие спины острый кривой нож, добытый им некогда в бою с вождём Царакином в порту Каракрус, где спас он из рабства горбатую девочку, не умеющую плакать…
И поник Чонк-Вар головой, и закрылись его глаза, и не успел он даже вскрикнуть, как исторглась его душа из мощного тела, и упало это тело мешком под алтарь Матери Всех Богов…
А над бессильным телом, наступив на его кудрявую голову, стояла горбатая девочка, не умеющая плакать, и держала острый кривой нож вождя Царакина, побежденного некогда Чонк-Варом в порту Каракрус в ссоре из-за нее, и дымилась на лезвии теплая еще кровь её благодетеля…
Так завершилась жизнь Чонк-Вара, не успев начаться… То, что, как он думал, начнет его жизнь, прикончило её навсегда…
«Горбатого могила исправит» – многозначно сказали люди…
И больше никто ничего не сказал, потому что никто ничего не понял – а, за что она его убила?..
Если бы она и сама это знала…
«За то, что он научился улыбаться» – сказал сам себе Сардар.
Он знал, что говорил…
«Так заведено издревле» – сказала Мать Всех Богов – «Так заведено. Они всегда будут любить тех, кто ими пренебрегает, и карать тех, кто их любит. Так заведено издревле…» Вот последнее я не понял: «они» – это она про горбатых, что ли?..
|
|
 |
|
Главная |
При использовании материалов |